Русская усадьба — уникальный историко-культурный феномен, практически не имеющий аналогов в Западной Европе. Его интенсивное развитие началось в середине XVIII века, после указа императора Петра III «О вольности дворянства» и продолжалось до начала ХХ века, когда оно — по известным причинам — насильственным образом прервано. Вследствие чего из тысяч и тысяч существовавших в России «дворянских гнёзд» едва сохранились несколько десятков; например, из существующих 41 музея-усадьбы половина из них в Центральной России.

Почти век спустя пришло время «собирать камни» - недавно феномен русской усадьбы был официально признан одним из туристических брендов России. Осенью 2013 года проект «Русские усадьбы» был представлен на туристическом форуме в Санкт-Петербурге, в течение следующего года сформировали и доработали его концепцию. В нынешнем году началось практическое освоение маршрута - по принципу «от памятника к памятнику» в четырёх областях - «первопроходцах» Центрального Федерального округа - которые сумели подготовить для него соответствующую инфраструктуру. Ростуризмом и агентством «Медиа-консалтинг» организован ряд информационных туров, знакомящих с новыми тематическими и культурно-познавательными маршрутами внутреннего туризма (в рамках ФЦП «Развитие внутреннего и въездного туризма в Росийской Федерации в 2011 — 2018 годах»).

Инициатором проекта стала Тульская область - «Ясная Поляна» и «Поленово» в представлении не нуждаются - вскоре к ней присоединились Московская, Рязанская и Тамбовская области, ожидается вступление в проект Орловской и Брянской областей. Появление последней особенно примечательно: до этого Брянская область, на чьей территории находятся музеи-усадьбы Овстуг и Красный Рог, была одним из немногих регионов России, ничем не проявивших себя в сфере туризма.

Тамбовский фабрикант и московский Лев

До середины первого десятилетия нынешнего века к таковым относилась и Тамбовская область — чуть переиначивая Лермонтова, можно было сказать: «Тамбов на карте для туристов кружком означен не всегда». Однако за последние годы регион сумел совершить впечатляющий рывок, и одним из его «локомотивов» - помимо тамбовского волка, тамбовской пчелы, тамбовской казначейши и прочего — стали и тамбовские усадьбы.

Стоявшие на знаменитых чернозёмных почвах, они когда-то считались сотнями — особенно если вспомнить, что Тамбовская губерния Российской империи была значительно больше нынешней Тамбовской области. И были они удивительно разнообразны. С одной стороны — старые, насиженные не одним поколением «дворянские гнёзда» - как Кариан-Знаменское Загряжских-Строгановых — родина Натальи Николаевны Гончаровой, как Новотомниково Воронцовых-Дашковых. С другой — появлявшиеся уже в пореформенное время — во второй половине XIX века — особняки и даже дворцы разбогатевших вчерашних простолюдинов, обязанных прорывом «из грязи в князи» исключительно собственным уму и хватке.

Именно таковыми были текстильные фабриканты Асеевы. Михаил Васильевич Асеев, погодок Антона Павловича Чехова, учился вместе с ним по медицинской части в Московском университете. Врача из Асеева в итоге не вышло — вышел удачливый предприниматель, но столичная культурная «закваска» осталась. Иначе отчего он пригласил для сооружения собственного дома на берегу реки Цны, на окраине тогдашнего Тамбова не какого-нибудь уездного «чертилу», а знаменитейшего и очень непростого по характеру московского зодчего Льва Кекушева?

«Муроль» - так на Руси когда-то называли архитекторов — что называется, расстарался — возвёл в 1904-1905 годах для Асеева чудо-дворец с садом, сегодня ставших одним из главных чудес, главных туристических «изюминок» Тамбова. Конечно, всякое сравнение хромает. Но сравнить тамбовское диво можно разве что с тем домом, который построил для Рябушинских другой корифей русского модерна — Фёдор Шехтель.

Шехтель — строже, сдержаннее, суше: немецкая кровь. Кекушев — горячее, свободнее, изобретательнее на самую необычную выдумку — одни разноликие львы (в соответствии с именем творца) , рассыпанные в изобилии по его постройкам, говорят о многом. Но шехтелевскому творению повезло — оно очень быстро стало музеем.

А в асеевском доме кто только не побывал — от детского ИТУ до кардиологического санатория. Понятно, что при таких «хозяевах» от обстановки ничего не осталось. Её — от «фирменных» кекушевских львиных морд на дверных ручках до уникальных стильных люстр - восстановили лучшие реставраторы России: дворец Асеева, открывшийся для туристов год назад, является сегодня филиалом музея-заповедника «Петергоф». Правда, - в отличие от питерского пригорода, одного из самых дорогих музеев мира - с асеевским дворцом можно ознакомиться за весьма скромную плату.

Фонтаны петергофские и фонтаны тамбовские

Петергоф в массовом туристическом сознании связан главным образом с фонтанами. «А мы чем хуже?» - видимо, подумали в Тамбове. Не без основания. К асеевскому парку добавили ещё несколько десятков гектаров — на этой территории буде создан уникальный парк фонтанов. Разумеется, с оглядкой на чудеса бывшей царской резиденции. И проект «тамбовского Версаля» уже утверждён — дело за финансированием...

В начале прошлого века весь Тамбов знал, что фабрикантов Асеевых было двое — Михаил Васильевич и его двоюродный брат Василий Тихонович, чья фабрика находилась неподалёку от губернского центра, в городке Рассказово. Кузен решил не отставать от кузена — и заказал проект своего дворца с парком тому же Кекушеву. Работы растянулись на пять лет, и неспроста — рассказовский дворец больше и роскошнее тамбовского. Если заглянуть в Интернет, можно увидеть как выглядела эта «роскошь» ещё пять лет назад — не было ни крыши, ни окон, ни перекрытий. Однако подлинное чудо — и за весьма короткий срок - реставраторы совершили и здесь. Правда, судьба возрождённого дворца пока не очень очевидна. Иными словами, неясно, будет ли он открыт для посещения.

А это — вопрос в полном смысле слова стратегический. Поскольку находится дворец другого Асеева на пути к другому тамбовскому усадебному чуду — Ивановке, и вместе они могли бы составить некий базовый маршрут, посвящённый местным «дворянским гнёздам».

Барышня Ивановка

Скромная уездная барышня Ивановка совсем не похожа на стильных и холёных фабрикантов Асеевых, волею или неволею воплотившихся в своих дворцах. Это усадьба совсем другого типа. Принадлежала она древнему, знатному, но слишком богатому дворянскому роду Сатиных, на одной из представительниц которого — своей двоюродной сестре — был женат великий русский композитор Сергей Васильевич Рахманинов. Человек удивительного постоянства: в Ивановку он приезжал 27 лет подряд, с 1890 по 1917 год, и по самым скромным подсчётам музыковедов, более половины творческого наследия музыканта непосредственно связана с его тамбовским имением.

Ивановка - совсем не шедевр усадебного зодчества. Двухэтажный добротный, но мало чем примечательный деревянный дом. Такой же флигель. Небольшой парк, большой — более тысячи деревьев — фруктовый сад. Хозяйственный двор — всего 24 постройки.

Рахманинов в последний раз был в Ивановке летом 1917 года. Вскоре «благодарные» пейзане до нитки растащили всё барское добро. Вдобавок Ивановка оказалась в эпицентре известного антоновского крестьянского восстания, вследствие чего ни одна из доживших до него построек усадьбы не уцелела. А к 1960-м, когда о Рахманинове и его имении, наконец, всерьёз вспомнили, не осталось следов ни от фруктового сада, ни от парка.

Но русское село, как известно, не стоит без праведника. И, добавим, подвижника. Среди которых оказались очень разные люди. Например, великая русская певица Ирина Архипова — принадлежавший ей рояль с недавних пор «прописался в Ивановке. Внучатый племянник композитора, а по соместительству большой человек в «Метрострое» Юрий Павлович Рахманинов — его мемориальный кабинет также воссоздан в усадьбе. Некогда скромный сельский учитель, а ныне бессменный, с 1978 года директор музея-усадьбы Александр Ермаков.

Сегодня Ивановка — один из редких примеров полностью «воскресшей» русской усадьбы, где музыка Рахманинова звучит круглый год — и вживую (такие гости, как Михаил Плетнёв, Николай Луганский, Денис Мацуев тут не редкость), и в записи. Откуда-то — почитай, из небытия — вернулись многие рахманиновские реликвии. Здесь просто некогда думать о том, что всё вокруг — пресловутые «новоделы». Есть атмосфера старой русской усадьбы, есть аура, есть, несмотря ни на что, ощущение подлинности. А именно это — главное.

«Тамбов на карте генеральной...»

Но не стоит думать, что тамбовский усадебный свет клином сошёлся на асееских дворцах и Ивановке. Работает туристский комплекс «Русская деревня» в бывшей усадьбе француза Данэ в селе Карандеевка Инжавинского района. Есть небольшой — пока - мемориальный зал в Кариан-Знаменском. Начаты реставрационные работы в знаменитом Карауле — усадьбе Чичериных. Дышит абсолютной подлинностью небольшая городская усадьба в Козлове-Мичуринске, принадлежавшая семье знаменитого советского «вождеписца» Александра Герасимова.

Из последних новостей: совсем недавно в Москве, при поддержке Тамбовской областной администрации, был создан благотворительный фонд с целью восстановления Вишнёвого - усадьбы великого русского адвоката Фёдора Плевако в Староюрьевском районе. В попечительский совет фонда вошли известнейшие юристы, а также наследники самого Плевако, готовые предоставить будущему музею реликвии из семейного архива. Правда, ещё совсем недавно целый и невредимый, а ныне совсем заброшенный усадебный дом находится в ужасающем состоянии. Почти как усадьба в Рассказово. Но кто знает — может, и на Вишнёвое снизойдёт такое же чудо?

И кто знает — может быть, через несколько лет крылатые строки Лемонтова переиначат совсем по-другому: «Тамбов на карте для туристов кружком означен нАвсегда»?