Тотьма. Имя короткое, упругое, звонкое — не глядите на глухие согласные, и — весёлое. Весёлое — чисто по-русски: ведь русское веселье может запросто обернуться и глухим рыданием, и разгульной лихостью...

Но — обо всём по порядку. Происхождение имени города, сказали бы историки, темно и не слишком достоверно. В языках финно-угорской группы, в частности, в языке коми, есть похожие слова, обозначающие, по одной трактовке, «сырое место, где растут ели и кустарники», а по другой — просто низкое болотистое место. Возможно, именно так оно и есть. Но, воля ваша, скучновато выходит...

Тьма или свет?

То ли дело легенды, без которых турист и дня не проживёт! Говорят, Пётр I, не раз в этих местах бывавший (вариант — Иван Грозный), сказал о них в сердцах: «То не город, то — тьма!» У туриста образованного предание это вызовет, конечно, в памяти одну из знаменитейших отечественных эпиграмм: «В России две напасти: Внизу — власть тьмы, а наверху — тьма власти!» Но сейчас речь не о тьме, хотя эпиграмму эту, возможно, ещё придётся вспомнить.

Но, право, какой гость не улыбнётся, увидев при въезде в Тотьму название небольшой речки, при слиянии которой с Сухоной и стоит сегодня город — Песья Деньга. Правда, приезжий, без сомнения, скажет с ходу не «Песья», а «Пёсья». С точки зрения тех же легенд такой вариант куда богаче: будто бы уронил в эту речку тот же Иван Грозный несколько монет, и сказал в сердцах: «Ну и пёс с ними!». И кому дело до того, что с точки зрения филологов символ 2018 года тут ни при чём: «песья» - искажённый краткий вариант слова «песчаная», а слово «деньга» («река»,с ударением на первый слог) часто встречается в северных гидронимах.

Тотьма стоит точнёхонько на 60-м градусе северной широты. На нём же, между прочим, стоят и Санкт-Петербург, и Осло, и крупнейший на Аляске — мы ещё вспомним её — город Анкоридж . Тотьмичи в побратимы этим грандам отнюдь не набиваются, но монумент в честь «равноширотных» городов поставили.

Датой основания города считается 1137-й — под ним в грамоте новгородского князя Святослава Ольговича среди облагаемых налогом территорий упомянут некий погост Тошма. Именно о нём пишет в своих путевых заметках о русском Севере замечательный русский поэт Константин Случевский: «Известно, что в 1539 году казанские татары разрушили прежнюю древнюю Тотьму, бывшую верст на 15 ниже, и жители разбрелись по лесам. Два года бушевали татары в этих местах, неистово злодействуя... Когда же с наступлением лучшего времени жители начали снова выходить из лесов, они селились в двух верстах от нынешней Тотьмы, близ соляных варниц».

Соль земли тотемской

Вот оно — главное и заветное слово. Соль! Именно соль была в те времена самой твёрдой валютой, ибо без неё не мыслил тогдашний человек жизни: холодильников ещё не придумали, и самым надёжным способом сохранения пищевых продуктов была засолка. В судьбах Тотьмы, добавляет Случевский, играют видную роль Строгановы, вероятно, родственники тех, что обогатили Сольвычегодск.

«Способ добычи соли вполне первобытный, - пишет он же, - рассол выпаривается на длинных железных противнях, висящих над огромными крытыми кострами, и пожирает невероятное количество топлива...» Противни эти называются цренами, и такие можно увидеть в совсем недавно открывшемся в Тотьме Музее соли. Открытым по полному праву: именно Тотьма — родоначальница отечественного солеварения, именно в Тотьме в XVII веке вышло первое руководство по глубинному бурению соляных скважин: «Роспись о том, как зачать делать новыя трубы на новом месте» Семёна Саблина. Соляные промыслы просуществовали в Тотьме до 1920-х годов.

Но не солью единой во времена былые жила Тотьма. Основой существования города было его весьма выгодное положение на оживлённом торговом пути: по Сухоне в Северную Двину, а по ней — в Архангельск и далее в Европу. Но Пётр, якобы уподобивший Тотьму тьме, «закрыл» Архангельск, а вместе с ним и торную торговую тропу, указав сосредоточить всё торговлю в новой невской столице... Словом, вот тебе, купчина, и 60-й градус!

В подобных ситуациях многие города либо просто исчезали (как некогда «златокипящая» Мангазея), либо превращались в смиреннейшие поселения, жившие разве что воспоминаниями о «золотом веке». Но не таковы были тотьмичи!

Барон и Тотьма

С позволения читателя - маленькое лирическое отступление. В Тотьме немало очень любопытных монументов. Но, по-моему, явно не хватает одного. Барону Мюнхгаузену, одним из подвигов которого было героическое самоизвлечение вместе с конём из болотных топей. Барон, хоть и не бывавший никогда на берегах Сухоны, — фигура для Тотьмы весьма знаковая,символическая, ибо тотьмичам не привыкать вытаскивать себя и свой город из исторических болот — бывало это не единожды!

Первое из них и состоялось во второй половине XVIII века — как раз тогда, когда жил вполне реальный барон Мюнхгаузен. Тут мы сталкиваемся с ещё одной исторической загадкой: почему в какой-то момент истории города и веси, до того мало чем примечательные, «выстреливают» протуберанец многих замечательных, ярких, пассионарных, как сказал бы младший Гумилёв, песонажей?

С какой стати крохотный уголок саксонской земли, зажатый между Лейпцигом, Галле и Эйзенахом, породил трёх величайших гениев немецкой и мировой музыки? Почему лежащий на российско-малороссийском приграничье крохотный городок Глухов дал отечественной культуре больше десятка великих деятелей искусства? И почему затерянная на окраинах империи крохотная Тотьме (во времена Случевского, то есть в конце XIX века, около 4 тыс. жителей) — точно о ней сказал Гоголь: «Хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь!» - внезапно дала России столько отчаянных, буйных на головушку, не знавших удержу ни в добре, ни во зле и по-великому одержимых переменой мест людей?

Кто знает, может, наслушались в своё время тотьмичи рассказов участников отправлявшихся в Новый Свет экспедиций Витуса Беринга — отправлялись они и через Тотьму? Может быть, и сами захотели «испить шеломом Дона» - то есть добыть в изобилии водившейся на дальних берегах «мягкой рухляди»? А нанимать опытных моряков казны не хватало (чай, не цари!). Вот и приходилось, как, к примеру, Станиславу Черепанову, плыть самим! И вообще, нешто мы хуже соседей по Сухоне — устюжан? Устюжане, правда, плавали на кочах — судах весьма оригинальной конструкции. Тотьмичи же бороздили Тихий океан на сшитых и обычных досок шитиках. Или на байдарах — обычных лодках, обтянутых шкурами животных.

Именно тогда, во второй половине XVIII века, Екатерина II подарила Тотьме ну очень странный на первый взгляд герб: "Черная лисица в золотом поле. В знак того, что жители города в ловле тех зверей упражняются". А, простите, где упражняются? Любой зоолог скажет, что «чёрные» (то есть чёрнобурые) лисицы ни в Европе, ни в Азии сроду не водились. Всё так.

А водятся они в Америке, куда и устремились отчаянные тотьмичи, например, Иван Александрович Кусков (1765-1823) — в его родном доме давно открыт музей. Роман его жизни не написан до сих пор. Хотя и того, что известно, достаточно для того, чтобы в изумлении разинуть рот. Где Тотьма — и где Аляска, куда хаживали «за зипунами» (на меху из чернобурки!) тотемские мореходы? Говорят, не от хорошей жизни подался Кусков в услужение к легендарному главе «Русской Америки» Баранову — источники упоминают, что задолжал он кому-то очень большие деньги... Кусков, кстати, в отличие, например, от Афанасия Никитина, благополучно вернулся домой, в Тотьму — где и умер через несколько месяцев после возвращения. Могилу его в ближнем Спасо-Суморином монастыре потомки в ХХ веке «благодарно» потеряли...

Главное детище Кускова вполне успешно существует до сих пор. Называется оно — Форт Росс, и находится оно аж в Калифорнии... Основал его Кусков 30 августа 1812 года — под Москвой русские генералы съезжались на военный совет в Филях... В качестве крепости Форт Росс просуществовал до 1841 года, после чего знавал и добрые, и худые времена, пока окончательно не превратился — уже в XXI веке — вечный памятник тем периодически возвращающимся временам, когда Америка и Россия дружат, а не (пусть снова простит меня символ 2018 года!) собачатся.

Более того. Одной из важнейших дат тотемского туристического календаря является тот единственный день в году, когда Форт Росс и его «русскую метрополию» (так называли и называют Тотьму) в присутствии многочисленных туристов и местных жителей соединяет телемост, и тотьмичи могут в режиме on-line слушать звон калифорнийских колоколов, а американцы — тотемских...

Картуши как визитная карточка

Понятно, возвращались тотьмичи из Нового Света не с пустыми руками. И в благодарность — не зря говаривали, что кто в море не бывал, тот горя не видал и Богу не молился — ставили чудо-храмы. Да такие, что нигде на Руси не видали таких. Храмы-корабли — на небольших по площади фундаментах ставили уходящие далеко вверх стены, своды увенчивали тоненькими, так же устремлёнными вверх главками, а колокольни и вовсе уподобляли мачтам. А стены покрывали резными фигурами — картушами. Да не лепными, а являвшимися частью первоначальной кладки. Что символизировали они? Паруса? Что-то иное? Не дают учёные мужи ответа....

Немногие малые российские города могут похвастаться собственной, узнаваемой с первого взгляда архитектурной школой? Тверской Торопец? Пожалуй. И — конечно — Тотьма. Картуши (они же клейма) - фирменный знак тотемского барокко, ничего подобного в Европейской России нет — ни в Вологде, ни в Великом Устюге. Нигде. А есть нечто похожее только в Восточной Сибири. Почему? Внятно не тоже ответил пока никто.

Отбывавший недолгую ссылку в Тотьме Луначарский писал о ней как о городке красоты удивительной, но картушей не разглядел. А специалисты-искусствоведы заметили эти картуши только в ХХ веке.

Точнее, тогда, когда половина этих чудо-храмов пошла, в худших варварских традициях, под бульдозер. На месте одного из лучших тотемских храмов устроили полигон для тренировки женщин-трактористок (!). В самой красивой из тотемских церквей — Входоиерусалимской, своеобразной энциклопедии местного картуша, обустроили... винзавод. До сих пор отрестарированное и обустроенное здание многие из местных машинально продолжают именно так и называть...

Тотемский genius loci

«Высоко в небо взметнулись главы тотемских церквей, крепко держатся они своими крестами за голубизну неба, и по ним, словно по антеннам, денно и нощно шла к Богу молитва, записанная на каменных свитках-картушах, а в ней – мерцающая звезда надежды, отчаяние и обет Богу за счастливый исход плавания, плавания во славу России». Так писал тотемский краевед Станислав Михайлович Зайцев (1939-1992), благодаря которому Тотьма вторично вытащила себя из исторической грязи в 70-х годах. Тогда «специалисты» одного солидного ленинградского проектного института предложили план «реконструкции» (читай: уничтожения) исторического центра Тотьмы — на месте старинных кварталов должны были появиться ряды типовых совковых уродцев из силикатного кирпича - смотри вводную к знаменитой «Иронии судьбы». Усилиями Зайцева тотемское наследие было спасено.

Сам же Зайцев, историк, краевед, неподражаемый гид, общественный деятель, которого без всякого преувеличения тотьмичи могут называть своим genius loci — гением места — по печальной иронии судьбы трагически и нелепо погиб в бывшей «русской Америке», куда он в перестроечные годы смог наконец отправиться. С 1 сентября 2017 года одна из улиц Тотьмы носит его имя.

И уроки замечательного краеведа даром не пропали. Во многом благодаря ему тотьмичи смогли посмотреть на своё порядком поредевшее историческое наследие как на богатейший ресурс развития. Давно и не нами подмечено, что одна из главных бед России — это то, что у неё всего слишком много. Людей, полезных ископаемых, исторических памятников... Что же имеем, как известно, — не храним, а потерявши — плачем.

В течение очень короткого времени тишайшая Тотьма превратилась в один из главных туристических центров и без того не бедной по части историко-культурного наследия Вологодской области. На десять тысяч жителей — шесть музеев, в том числе Музей церковной старины, Музей мореходов и уже помянутый Музей Ивана Кускова. Несколько выигранных грантов — на них обустроены маршрут «Кольцо исторической памяти» (своего рода приношение, hommage погибшим храмам Тотьмы), очаровательная детская площадка возле Успенской церкви, представляющая главные местные бренды. Среди них — и памятник великому поэту Николаю Рубцову, «поэтическая юность» которого прошла в Тотьме, во время обучения в техникуме.

Словом, посмотрели тотьмичи на самих себя и снова подумали: а чем мы хуже остальных? Да, многое потеряли - а при небрежении и последнего можно лишиться. А то, что осталось, можно и должно обустроить. Иногда успешно — любо-дорого даже посмотреть (про попробовать — уже не говорю) на местную кондитерскую продукцию. Иногда — небесспорно, скажем так. Вроде памятника чернобурке с городского герба — часто спорят гости города, что за зверюга такая взгромоздилась на огромный камень... Но — запоминается!

Группы или индивидуалы?

Единственно розовой краской писать сегодняшнюю Тотьму тоже вряд ли не стоит. Именно в силу недостаточной развитости — пока! - гостиничной инфраструктуры Тотьма остаётся городом индивидуального и транзитного туризма — организованные автобусные группы размещать пока негде. Гостиницы разных уровней цен и комфортности в городе и его окрестностях есть, но ни одна принять большой туристический автобус не сможет.

Да и с логистическим «обоснованием» города, то есть с построением хотя бы 2- 3 дневных маршрутов есть проблемы:от Вологды до Тотьмы — 215 км, от Тотьмы до Великого Устюга — 242 км. Даже если построить в Тотьме более вместительные средства размещения, современный турист такие большие расстояния переносит с трудом. «Разбавить» же их объектами показа соответствующего уровня пока не представляется возможным. Но дорогу, как водится, осилит только идущий.

...А в третий раз «самоизвлечение» Тотьмы из «власти тьмы» и трясин провинциальной безвестности произошло в ходе недавнего всероссийского мультимедийного конкурса «Россия 10» - попали тотемские храмы в «горячую двадцатку» главных достопримечательностей страны, оставив не у дел многие из известнейших туристических «деликатесов». Вот уж воистину — знай наших!

Может, и городам покрупнее стоит тотемский опыт перенять?